Дальше взялись распределять роли. Дмитрию, Джей-Джей и Джо было приказано сегодня изображать счастливых отдыхающих и, используя прокатный «рэнглер», как можно лучше изучить дороги, соотнести их с картой. На карте я уже пометил будущие позиции и попросил осмотреть их, не привлекая особого внимания. А так – покататься, пообедать где-нибудь, между делом подобраться поближе к жилищу Родмана. Сегодня для них главное – освоиться на местности. Мы же с Бонитой, как обладатели Ай-Ди с высоким допуском, должны были поискать уходящий на служебную территорию магистральный телефонный кабель. А потом по плану у нас была встреча со Светланой и Катей – у них дома.
На следующий день должны были прибыть братья Рамирес – все, кроме раненого Игнасио, – и с ними Раулито. Соответственно к вечеру следующего дня численность нашей группы должна была составить семь человек, не считая Джо с Джей-Джей, у которых было другое задание. И эти семеро должны были вскоре устроить на этом острове нечто невероятное – настоящее светопреставление по местным меркам. И устроить его в воскресенье, до которого оставалось всего три дня.
– Значит, та, которую я сейчас увижу, и есть твоя любовница?
– Нет, она любовница той, второй, которую ты тоже сейчас увидишь. А та, вторая, которую ты сейчас увидишь, любовница другой, первой, которую ты тоже сейчас увидишь, и которая не моя любовница.
– Не паясничай! Ты с ней спал.
– Мы с тобой еще знакомы не были, и очень недолго.
– Все равно спал.
– Мне сорок лет, и за эти годы мне действительно довелось переспать кое с кем.
– Тогда давай и к ним поедем на семейный обед.
– Это не семейный обед. Это деловой обед.
– У нее дома?
– Дома, чтобы нас не запомнили вместе. Это я как мышь серая: увидели меня и забыли, а с тобой она мелькнет – и весь остров будет об этом судачить. А нам не только работать, нам еще воевать здесь. Не надо быть слишком заметными. Да и вообще чего ты выступаешь? Она же нас обоих пригласила, не меня одного.
– Хотела бы тебя одного наверняка.
– Скорее, тебя одну.
– Ты непохож на мышь.
– Что?
– На мышь непохож. Ты весишь почти девяносто килограммов, ты большой для мыши.
– А мышь тут при чем?
– Не знаю, а чего ты о мышах заговорил?
– Я?
– Не я же!
– Слушай, мы опаздываем. Может, поедем?
– Соскучился по ней?
– Опять?
– Что – опять?
– Ладно, черт с тобой! Вези к своей любимой, если так без нее жить не можешь.
– О-о-о…
– А что? А что? Я что, неправду говорю? Ты сам сказал, что вы с ней спали!
– Ладно, мы не едем.
– Нет, мы едем, и именно сейчас! Я хочу ее видеть и хочу знать, с кем ты мне изменял.
– Мы даже знакомы с тобой тогда не были.
– Вы и потом виделись.
– Но я с ней не спал.
– Но мог переспать! Считай, что спал.
– Зачем мне так считать?
– Что считать?
– А о чем ты?
– И на что ты там сегодня рассчитываешь?
– Погоди, погоди… ты что, наслаждаешься этим разговором? У тебя вид… счастливый.
– Есть немножко.
К Светлане мы приехали с опозданием в сорок минут, но все же приехали. Самое интересное было в том, что, переступив порог ее дуплекса, Бонита оказалась удивительно мила, контактна, остроумна и вообще забрала всю беседу в свои руки. Ужин был доставлен из итальянского ресторана, сопровождался отличным итальянским же вином «Трикорно», сервировали его на просторной террасе первого этажа пентхауса. Беседа была оживленная, дамы смеялись, а я сидел молча, с ощущением, что меня последнюю пару часов продержали в работающей бетономешалке. Интересно, Бонита просто выговорилась, или это было… что это могло быть? Угроза? Профилактика потенциальной супружеской неверности? О чем мы столько времени ругались в машине, если сейчас девушки хихикают, держатся за ручки и вообще явно чувствуют себя в обществе друг друга просто прекрасно? Вот и пойми ее, любовь мою невозможную.
С утра следующего дня к нам приехал Смит. Все уже были у нас и собрались в гостиной, перездоровались с ним. Затем он сделал нечто вроде публичного заявления:
– Родман полетит в Порто-Франко в субботу, в одиннадцать утра. – Он оглядел всех, словно проверяя, внимательно ли его слушают. – Бернстайн будет здесь сегодня вечером, Маллиган прилетает днем. Маллиган, судя по всему, останется охранять Бернстайна, а быть телохранителем Родмана он поручил мне.
– Неплохо, – прокомментировал я.
– Верно, очень удачно, – кивнул Смит. – Раньше Родман никогда так не поступал, но после исчезновения Хоффмана и одновременного приезда Бернстайна выбора у него нет. То, что Бернстайна надо охранять, – часть их сделки, но и сам он без охраны покидать остров боится.
– Ну, может, и правильно, – усмехнулся Дмитрий.
Смит просто хмыкнул и продолжил:
– Общая идея состоит в том, что там его будут охранять орденские военные, проблем нет. Но кто будет его охранять от орденских военных? Один лететь он не хочет, и это нам удобно. К тому же меня одного ему мало, а Браун погиб. Поэтому он попросил подобрать второго человека в охрану – надежного и молчаливого, из новых сотрудников Отдела.